жиме, говоря языком специалистов, выбега с нагрузкой собственных нужд блока. Суть эксперимента заключается в моделировании ситуации, когда турбогенератор может остаться без своей движущей силы, то есть без подачи пара. Для этого был разработан специальный режим, в соответствии с которым при отключении пара за счет инерционного вращения ротора генератор какое-то время продолжал выраба-
тывать электроэнергию, необходимую для собственных нужд, в частности для питания главных циркуляционных насосов.
милась прежде всего полностью выполнить свою задачу – просто мешали друг другу, и, как утверждают некоторые очевидцы, в ходе работ не обошлось без конфликтов. Однако для установления причин аварии нас прежде всего должны интересовать ис-
пытания на «выбег». Казалось бы, здесь чисто электротехническая проблема. Ведь планировалась проверка работы не реактора, а турбогенератора, отключенного от пара. Однако такова лишь внешняя сторона дела. Но именно на нее и сориентиро-
вались в дирекции ЧАЭС. Вопросам ядерной безопасности в связи с экспериментом должного значения не придали.
ционных насосов (ГЦН), число оборотов и производительность которых постепенно снижалась в режиме выбега. Вот почему подключение ГЦН, да не шести, как обычно по правилам эксплуатации, а всех восьми, что требовалось экспериментаторам, да еще от непроверенного источника электропитания при выбеге, являлось решением чрезвычайно серьезным. Прямо скажем, решением, заключающим в себе ядерную опасность. Но на это руководители ЧАЭС не обратили внимания. Для проведения такого вида работ не случайно требуется составлять специальную программу, в которой самым подробным образом был бы расписан порядок всех, даже незна-
чительных, манипуляций с реактором, другим оборудованием. Утверждать же такой документ должны самые авторитетные специалисты. В первую очередь это главный конструктор, научный руководитель реактора и генеральный проектировщик АЭС, а на самой станции – заместитель главного инженера по науке, отдел ядерной безо-
пасности, служба Госатомэнергонадзора. Что же произошло в реальности?
ваний не было проведено. С программой оказались не знакомы именно в отделе ядерной безопасности, в частности курирующий его заместитель главного инженера по науке, работники Госатомэнергонадзора. Документ не попал к начальнику смены станции ни перед, ни в ходе эксперимента. Ничего не знал об испытаниях директор ЧАЭС В. П. Брюханов. В действительности заниматься составлением и утверждением такой программы должен был производственно-технический отдел самой станции. Ему же следовало разослать уже готовый документ всем заинтересованным лицам и службам. В данном случае мы имеем пример элементарной производственной неди-
сциплинированности. Главный инженер ЧАЭС Н. М. Фомин, которому передали про-
грамму для окончательного утверждения, подписал ее, не проанализировав как сле-
дует. Начальник реакторного цеха А. П. Коваленко тоже поставил свою подпись , не вдаваясь в детали эксперимента. Так в программе оказались пропущены важнейшие детали, от которых прямо зависела ядерная безопасность при проведении испыта-
ний.
тора перед началом эксперимента. Не указано, куда в ходе его проведения отводятся излишки пара, так как для турбогенератора он уже не требовался… Зато, вопреки всем правилам, программа санкционировала отключение системы аварийного ох-
лаждения реактора. Кроме того, как это будет видно из дальнейшего, персонал допу-
скал отклонения от выполнения самой программы, создавая тем самым условия для возникновения аварийной ситуации.